Ощущая определённую долю ответственности за выбор, сделанный земной

наукой в пользу бесцельно дихотомичного дробления Единой Софии

и чувствуя себя в силах как-то, быть может, повлиять на существующее

положение дел, я решил посвятить себя задаче стабилизации

познавательного процесса через интеграцию знаний.


Было бы, конечно, заманчиво сказать, что этим путём осознанно

шёл я c самого начала. Но подобная схема удобна лишь для модели.

Узловые точки моей биографии действительно принадлежат траектории

служения названной задаче. И теперь апостериорно всё можно представить именно

в таком виде: будто в технический вуз поступал я, именно ведомый желанием, -

дескать, подсознательным - лишь дать разминку заскорузлому после Травмы

мозгу, - в мемуарной форме описав рождение выстраданного вывода об унылой

бесконечности перспективы разработки частных отраслей Знания, последовательно

приведшего меня к необходимости философских обобщений...


Но нет. Подобно всему человечеству, ставящему перед собой, как известно,

лишь реально достижимые в данный момент задачи, я никогда всерьёз не задумывался

(да и не задумываюсь, кстати) над своим дальнейшим движением. Однако рано

сформировавшееся, чуть ли не врождённое сознание своей подотчётности лишь

Вечности только теперь дополняется осознанием своего долга войти в круг

проблем современности. Потому что реанимировать классическую науку мы

с очевидностью сможем лишь на пути развития гуманитарной сферы. Интуитивно

пока что, но я уверен в том, что, с позволения выразиться, Сайнс Фикшен

далеко ещё не исчерпала своих потенциальных возможностей. В том числе

и в тех областях исследования, которые заняты, допустим, сверхчувственными

мирами. Другими словами, чтобы всерьёз полемизировать с тем же Штайнером,

мне нужны знания, облачённые в общепринятую терминологию.


Таким образом, я уже сознался в элементарном непонимании антропософии,

возможно, просто в нежелании понять. Впрочем, знакомство наше и впрямь

не было основательным. Или другой пример: многомерная проблема выбора

научного метода долгое время ограничивалась в моих представлениях лишь

применением, как панацеи, острой бритвы Оккама...


Между тем, смею заверить Вас, о Читающий эти строки, что

НАВЯЗЧИВОЙ  ИДЕЯ  ЭТА  КАЖЕТСЯ  

ОТНЮДЬ  НЕ  ТОЛЬКО  СО  СТОРОНЫ.

Просто не мог не сказать я об этой мотивировке.

Да и не мог не поставить её на первое место.


А второй, параллельной и не менее существенной причиной, приведшей меня

на Факультет, явилась прекрасная возможность утоления информационной

гипоксии другого плана. На языке астрологии, ещё не покинул я дом

накопления. Период отдачи, однако, представляется мне весьма туманно,

но и не иначе, как в форме простого чистописания  —  писчебумажного

творчества. А это, понятно, вовсе не отрицает, а замечательно дополняет

означенную выше обусловленность.


По крайней мере, средство у двух этих …хобби (я не оговорился!) одно –

русский язык, для совершенствования владения коим записался я также

на фак-т Журналистики.


Выросший в языческой коленопреклонённости пред Античностью, очарованный

недосягаемостью парадоксов семантики, седыми тайнами семиотики –

Omne ignotorum pro magnifico, – как в собственный пульс вслушиваясь

в завораживающие отзвуки биения мысли древних (и вообще иных) цивилизаций –

словно в торопливые шаги за спиной, когда нельзя оглянуться,  —   тщетно,

конечно, гадая над «кибернетикой» из развития, над причинами их взлётов

и коллапсов, в одну кучу мешая всё это с интригующими вопросами

парапсихологии, я, изначально не скованный каркасами формальных наук,

почему-то теперь только осознал потребность в организованном расширении

гуманитарной подготовки. Возможно, именно потому, что сейчас лишь

предоставилась мне такая возможность. Совершенно неожиданно для себя,

как-то спонтанно начал я свой Крестовый поход за Знанием, уже только

в процессе написания этой записки вербализовав свою мотивацию.

Есть тонкие, властительные связи
Меж контуром и запахом цветка...

Мне кажется, что я уже начинаю угадывать эти связи, которые отчётливо видел

Тютчев. Потом-то изучать их будут строгие науки – физика да всевозможные

синергетики, но прерогатива первенства, равно как и обобщения,  —

всё равно за кругом гуманиоры!

Так обосновал я свой выбор.

1992